В целом, не разбираясь в частностях, фильм по впечатлению совсем не плохой, и точно не развлекательный...
С первого взгляда кажется, что единственная удача Де Ниро-режиссера — сольный вокальный номер Мэтта Дэймона в трансвеститском обличье. На самом деле хороши все сольные номера: и Анджелина Джоли в непривычном амплуа несчастной жертвы собственного легкомыслия вдруг выглядит прежде всего незаурядной актрисой, а не прежде всего гламурной богиней. И особенно Дэймон, которого гримерам не суждено переключить из взрослого состояния в юное, на своем месте. Неприметная усредненная внешность тут — как условие.
В целом, не разбираясь в частностях, фильм по впечатлению совсем не плохой, и точно не развлекательный. Он просто не в меру протяженный — не всякий зритель решится потратить три часа собственной жизни на жизнь чужую и крайне замысловатую по целлулоидному переложению. В этом — главный и непростительный недостаток для
все-таки мейнстрима. Кассы не будет, будет сплошное копьеметание в обстоятельность и прилежность Де Ниро, который сам у себя не сняться не мог, кстати. В роли ветерана-разведчика без семьи, с костылями и с простатитом, он наличествует в кадре живым предупреждением всем кандидатам на должность: чтобы нести бремя белого богатого человека с Йельским образованием и шифровкой под подушкой, надо сразу же быть импотентом и мизантропом.
Вообще по части символики Де Ниро преуспел: его эклектичная конструкция сюжета, с временами года и пунктами назначения с пято на десято, логически оправдана, если заставить себя досмотреть до конца. «Серость» антуража и стиля с подчеркнутой одинаковостью и однообразием проявлений указывает на обезличенность «человеков в футляре» по разные стороны условных баррикад. И враги, и друзья условны. Условны отношения. Условно все происходящее, похожее на темную стоячую воду, куда не проникает свет, так что и нет никакого сценария «по нотам». Есть составная «биография» основателей ЦРУ в духе ЖЗЛ, но без поэтизации исаевских публицистик и с крайне напряженной, запутанной маневренностью.
История растягивается наподобие жевательной резинки — хочешь вдоль, хочешь поперек, и если бы растягивалась на сериал, было бы ясней, кто кого куда и почему. Для спецслужб славненько и со вкусом, для искусства фильмостроения не годится, даже с оглядкой на долгострой в десять лет, инновацию в творчестве и заимствованию ремарок классиков. Однако при солидном хронометраже и туманности повествования, — и кувырки временных отрезков, и путаница лиц уже воспринимается чем-то разумеющимся, лишь бы побыстрей. Не понятно, чей отрезанный палец и за что утопили дедушку, зато понятно, как кораблики оказываются в бутылках.
Де Ниро сам взял, и засунул «кораблик» в «бутылку»: сюжет барахтается в безвоздушном пространстве, и не стоит в нем разбираться — ведь шпионские игры должны быть загадочными и непознанными: одна аббревиатура ЦРУ внушает почтительный трепет. В хаосе перипетий черт ногу сломит, где уж рядовым обывателям тягаться с чертом, без специальной подготовки? Скоро эта эквилибристика перестанет раздражать, потому что ко всему постепенно привыкаешь. По конспиративно-кулуарным меркам — наверное, так полагается. Но по кино — пусть роман без вранья, но зачем по правилам тайны следствия?
Что Вашингтон 60-х, что Мюнхен 80-х, — всегда одно и то же: не про секретность, а про индивидуальный крах, не про интересы государства, а про попранные интересы отдельных граждан. Трагедия судьбы человека и драма о выброшенной в мусорное ведро жизни, когда из-за стечения обстоятельств приоритеты расставились по собственному хотению, и неверно. Внутренняя пустота и внешнее одиночество расползаются до полной неодухотворенности быстрее, чем чернильное пятно на промокашке. Система отливает идеальные винтики и шестеренки для своего механизма из пресловутого «человеческого фактора» по принципу «ведь кто-то должен»: мыслить надо глобально, вопросы решать масштабные, ничего личного, и даже в постели не женщину, а сразу «весь народ». «Разбитое корыто» остается на потом, но обязательно: нужно начинать с папиного письма, чтобы уразуметь откровение о величайшем мужестве быть хорошим отцом и супругом, а не о геройстве принятия ответственных решений и сознательном самоуничтожении. Пел бы себе песенки, женился бы на любимой, не сбежал бы в командировку — и не было бы никакого горя от ума.
Так отстраненно о буднях разведки не рассказывал даже Спилберг. Де Ниро как будто встает за пластиковую звуконепроницаемую перегородку, и осторожно и старательно снимает атмосферный бесшумный фильм о шепоте, длинных коридорах, пронзительных взглядах в упор и об отчуждении от себя. Головоломка не в том, чтобы уследить за хитросплетениями заговоров и предательской круговой поруке, а в том, чтобы научиться «не доверять никому» без эмоций. Де Ниро желает воскресить эпические традиции классицизма, заковывает в шелка Анджелину Джоли, надевает на Дэймона доспехи идеи, превращая его в сплошной доспех непроницаемой мимики. Выходит монументально, тяжело и претенциозно, без свободы интерпретации, без уступок художественной прозе. Правда тянет ко дну. Корабль должен гулять по волнам, а он в миниатюре и в бутылке. Приплыли.